В ноябре 1989 года за одну ночь пала Берлинская стена. Менее чем за год рухнули коммунистические режимы в Центральной и Юго-Восточной Европе.

---

Для граждан этих стран 25-летний юбилей стал поводом для подведения итогов: что не удалось и что было успешным в годы перехода от тоталитарных/авторитарных режимов к политическому плюрализму и рыночной экономике?

Не составляет исключения и Болгария – болгарскому переходу (или, как его еще называют, транзиту) было посвящено около 100 мероприятий, прошедших в 2014 году под лозунгом «25 лет свободной Болгарии».

Многие из них имели такие популярные форматы, как концерты, кино, выставки, публичные дискуссии, теле- и радиопередачи.

В рамках инициативы «25 лет свободной Болгарии» было проведено репрезентативное социологическое исследование социально-политических взглядов болгарских граждан и их оценок относительно изменений, начавшихся в 1990 году.

Вопросы анкеты структурировались вокруг таких проблем, как: «Что вы помните о жизни в Болгарии до 1989 года?», «Какой была бы жизнь сегодня, если бы все еще существовала Народная Республика Болгария?», «Что было худшим / лучшим из того, что произошло в Болгарии за последние 25 лет?».

Опрос проводился среди 1200 граждан страны в возрасте старше 16 лет с выборкой по основным социально-демографическим показателям: пол, возраст, образование. Но данное исследование отнюдь не претендует на истину в последней инстанции, а лишь выявляет ряд «белых пятен», диаметрально противоположных взглядов и интерпретаций недавней истории Болгарии, которые требуют своего объяснения и поднимают насущные вопросы.

Проанализировав результаты опроса, болгарские социологи пришли к заключению, что спустя двадцать пять лет после начала демократических перемен коллективная память о социалистической Болгарии постепенно бледнеет, а знание о «реальном социализме» исчезает.

Трудно найти другой период в болгарской истории, память о котором стиралась бы так быстро. Сегодня лишь 32% граждан признают, что хорошо знакомы с развитием Болгарии в период 1944-1989 годов. Почти столько же (31%) утверждают, что они не знают о нем ничего.

А 94% представителей самого молодого поколения (16-30 лет) сообщили, что почти ничего не знают о жизни при социализме. 40% из них не смогли сказать, падение какой стены символизировало конец коммунизма – Берлинской, Московской, Софийской или Китайской.

Треть не знает, что переход к демократии в странах Восточной Европы начался в 1989 году. 92% не осведомлены ни в реальном, ни в метафорическом смысле о границах коммунистического блока.

Познания об эпохе «реального социализма» в основном базируются на личных впечатлениях и разговорах.

Весьма незначительна доля людей, получивших информацию об этом периоде из книг (10%), кинофильмов, публицистических передач (16%), в школе или университете (10%).

Половина детей, которые знают что-то о социализме, почерпнули свои познания главным образом из рассказов старших родственников (36%), друзей или знакомых (18%).

Эпоха, воссоздаваемая на основе семейных рассказов, неизбежно представляется более житейской, отрывочной, воспроизводящей опыт индивидуального жизненного пути. Такое прочтение эпохи понятно. Непонятно, однако, почему в Болгарии передача систематизированных знаний об этом периоде крайне неэффективна. В результате лишь небольшая часть современного молодого поколения приобрела познания из публицистических передач и фильмов (10%) или из статьи или книги об этом периоде (6%). Только 14% сообщили, что эта тема изучалась во время учебных занятий в школе или университете.

У более старших поколений знание о социализме, естественно, базируется на личном опыте – у 73% лиц в возрасте 31–60 лет и у 98% тех, кому за 60. Как и у молодежи, доля знаний, сформированных при помощи образовательных учреждений и публицистики, очень низка (между 6 и 15%).

Но и у «живых свидетелей» историческая память быстро стирается.

Например, 46% людей в возрасте от 31 до 60 лет не имеют понятия, кто такой Лех Валенса, 28% не припоминают Николае Чаушеску, 25% не знают почти ничего о Фиделе Кастро, а 44% не слышали о Георгии Маркове.

Недостаточность дебатов в СМИ и в публичном пространстве, как и неэффективность освещения тем, затрагивающих этот период, учреждениями культуры и образования лишают новые поколения знаний об идейно-политическом характере коммунистического режима, о его масштабах и крахе. В результате постепенно «реальный социализм» забывается, а неудачи переходного периода способствуют его мифологизации. Для исторической памяти значительной части болгарских граждан оказалось характерным замещение крупных политических фигур и событий конца 1990-х годов бытовыми воспоминаниями. Имена политиков, благодаря которым стали возможны перемены, сегодня неизвестны большинству выпускников болгарских школ или университетов.

Большинство молодых болгар в возрасте 16-30 лет не знают, кто такая Маргарет Тэтчер (68%), Рональд Рейган (73%), Гельмут Коль (89%), Михаил Горбачев (76%) и даже Тодор Живков (51%). Польшу, Чехию, Венгрию и Словакию относят к коммунистическому блоку 65%, но этим исчерпывается восприятие его границ. Например, о принадлежности к нему Кубы и бывших советских республик – Грузии, Азербайджана, Армении, Казахстана, Таджикистана, Туркменистана и других – не знают практически ничего.

С дистанции в 25 лет оценка эпохи социализма в Болгарии оказалась сильно поляризованной и практически полностью детерминированной идеологическими убеждениями людей. Например, граждане с левыми политическими взглядами видят в этом периоде в первую очередь спокойствие, безопасность и уверенность в завтрашнем дне. Отсутствие безработицы (79%), бесплатное здравоохранение (69%), хорошее образование (57%) и индустриализация страны (47%) являются самыми сильными аргументами в пользу позитивных оценок этого периода. Их выразителем является в основном самое старшее поколение, причем в данном случае левые и поколенческие убеждения совпадают.

В отличие от левого, правое прочтение коммунизма / социализма гораздо более критично, но и более гетерогенно: его основными характеристиками являются ограничения, бесправие, отсутствие свободы, диктатура, цензура. Для людей с правыми взглядами это строй, при котором ограничены основные права и свободы, период утопии и общественных заблуждений. И в то время как левое прочтение не видит на социализме никаких темных пятен, правое все же признает некоторые социальные достижения – доступное здравоохранение (43%), низкий уровень безработицы (49%), уверенность в завтрашнем дне.

Таким образом, социальная политика в годы социализма, независимо от ее цены и вынужденных ограничений для ее реализации, является устойчивой базой для восприятия этого периода, прежде всего у левого электората, но также и у более широких социальных слоев.

Несмотря на отсутствие единого словесного символа коммунизма / социализма среди граждан с правыми убеждениями, различные характеристики этого строя имеют у них общую и четко выраженную ценностную основу – это «несвобода» во всех ее проявлениях: запрет на выезд за границу (58%), обязательные демонстрации, призванные создать ощущение единства между народом и партией (57%), дефицит товаров, характерный для стран с плановой экономикой (46%), силовая поддержка режима – органы государственной безопасности, милиция, репрессии (47%), привилегии членов Болгарской компартии (41%).

В целом же, приходят к выводу болгарские социологи, почти диаметральное прочтение социализма гражданами как с левыми, так и с правыми политическими взглядами ясно демонстрирует отсутствие консенсуса в болгарском обществе относительно недавнего прошлого. В конце 2014 года болгарское общество металось между идеализацией понятий «молодые годы», «работа для всех», «бесплатная медицинская помощь», мозаичными воспоминаниями о «демонстрациях», «товарном дефиците», «ограничениях на выезд за рубеж», «отсутствии свободы» и «подавлении инакомыслия».

Учитывая разницу между левым и правым прочтением коммунизма / социализма, неудивительно, что именно политические пристрастия стали фактором, в наибольшей степени повлиявшим на мнения и отношение людей к развитию Болгарии в тот период.

Понятно, что положительные оценки значительно чаще встречаются у людей с левыми политическими убеждениями. Около 78% из них считают развитие Болгарии в 1944-1989 гг. успешным. Среди них скептики и настроенные негативно составляют только 14% (8% затруднились ответить). Это, как правило, представители старшего поколения (более 61 года), проживающие в небольших городах и селах.

Негативные оценки гораздо чаще встречаются среди респондентов с четко выраженными правыми политическими взглядами. Чаще всего это представители среднего поколения (31-60 лет), живущие в крупных городах и в столице. Их память и оценка существенно отличаются от левых респондентов – только 27% из них находят развитие Болгарии в период между 1944 и 1989 гг. успешным, в то время как 36% называют его неудачным, а 29% видят как положительные, так и отрицательные моменты.

Помимо политической предвзятости, другим ключевым фактором, влияющим на оценку социализма, является крушение ожиданий переходного периода, надежд, что Болгария быстро достигнет свободы, справедливости и экономического процветания.

Одним из самых любопытных результатов данного исследования стала констатация «переоценки» личностей и событий прошлого в свете углубляющегося сегодня тотального кризиса общественного доверия к институтам, политикам, судебной системе и чувства потери перспектив.

Агентство социально-политических исследований «Аlpharesearch» сравнило оценки развития Болгарии в 1944-1989 гг., полученные в октябре 2014 года, с ответами на аналогичный вопрос, заданный НЦИОМ в 1992 году. Если 22 года назад положительные и отрицательные мнения были почти паритетными, то сегодня негативные оценки этого периода уменьшились вдвое (с 30% до 14%), а положительные увеличились на 10%. Таким образом, в 2014 году при соотношении 43% : 14% доминирует ностальгически идеализированный образ социализма.

Еще более радикальным оказалось изменение оценки личности последнего генерального секретаря ЦК БКП Тодора Живкова. Через два года после краха социализма, пока еще была жива и рельефна память о жизни в тот период, 76% анкетированных НЦИОМ совершеннолетних граждан давали Живкову негативную оценку. Сегодня отрицательные оценки снизились до 25%, а положительные возросли с 16% до 55%.

1980-е годы запомнились в Болгарии главным образом Чернобыльской аварией и отставкой Живкова. Однако сегодня они существуют как две параллельные реалии, не связанные между собой. Ответственность ЦК БКП и ее генерального секретаря за сокрытие информации о радиоактивном облаке и загрязненных продуктах уже давно стерлась из общественной памяти. На фоне трудностей переходного периода, его антигероев и отсутствия ценностных дебатов ныне общественные настроения реабилитируют людей и события, которые еще совсем недавно вызывали возмущение.

Таким образом, переоценка через идеализацию – такова динамика общественного мнения о социализме за последние 25 лет. Левое и правое его прочтение демонстрируют два совершенно разных обличья этого строя. Социализм теряет свою политическую оценку, продолжая питать старые и новые мифы, связанные с восприятием недавнего прошлого.

Мнения участников опроса разделились и при оценке исходного момента демократических преобразований – что же произошло 10 ноября 1989 года, революция или переворот?

Диаметрально противоположные оценки в данном случае также опираются, во-первых, на политические биографии и пристрастия людей и, во-вторых, – на личные воспоминания о том времени. Например, у людей с левыми политическими взглядами доминируют ощущения переворота (30%) и заговора внешних сил (20%), в то время как мнения болгар с правыми убеждениями расходятся между переворотом (27%), победой демократических ценностей (19%) и освобождением от коммунизма (14%). 10 ноября остается, однако, «чуждой» и «нелюбимой» датой, не имеющей своей четкой символики. Для левых – потому что тогда была нарушена целостность строя, в который они верили в течение многих лет, а для правых – потому что они интерпретируют эту дату как внутрипартийный переворот и связывают ключевую фигуру в нем, Андрея Луканова, с позднейшей неудачей демократических реформ. 73% молодых людей в возрасте от 16 до 35 лет не имеют никакого представления о процессах, связанных с этой датой.

Реконструкция с сегодняшних позиций вопроса «куда идти после 1989-го?» четко очерчивает шесть сфер представлений о свободной и процветающей Болгарии:

• открытие границ и свобода передвижения (30%)
• рост доходов и благосостояния (27%)
• развитие рыночной экономики и новые возможности профессиональной деятельности (20%)
• укрепление прав и свобод человека (19%)
• возвращение частной собственности (18%)
• выбор руководителей путем свободного волеизъявления (15%).

Несмотря на то, что, объективно говоря, большинство из этих ожиданий стало фактом – Болгария является членом ЕС и НАТО, обеспечена свобода передвижения, в результате реституции возвращена частная собственность, существуют многопартийная система и свободные выборы и т.д., все же налицо субъективное ощущение, что ожидаемое и реальное совпадают лишь в трех направлениях – вступление в ЕС, свобода передвижения и частная собственность.

Только 2% болгар считают, что сбылись ожидания относительно реализации принципа верховенства закона, 5% – создания демократических институтов, 10% – избрания представителей власти различных уровней путем действительно свободных и демократических выборов.

Если отношение к коммунизму поляризовано и сильно детерминировано индивидуальными биографиями и политическими взглядами, то баланс оценок последовавшего переходного периода в целом гораздо более однозначен и гомогенен. 50% населения в возрасте старше 16 лет оценивают развитие Болгарии после 1989 года как неуспешное против 10% положительных отзывов. Однако производит впечатление, что оценки на микроуровне, в личном плане, менее пессимистичны (29% относят себя к «проигравшим» за годы перехода), чем оценки на макроуровне.

Налицо очень четкая тенденция – чем более конкретным и обозримым является период оценки, тем более умеренны и нюансированны мнения. Люди учитывают как отрицательные, так и положительные стороны своей жизни. И наоборот, чем выше уровень обобщения, тем строже приговор о неуспехе и провале болгарского переходного периода.

Одна из самых больших проблем, выявленных в ходе анкетирования, – почему люди в личном плане дают гораздо более нюансированную оценку эпохе трансформации, принимая во внимание и выгоды, и потери, но в общественном плане видят в ней преимущественно неудачи? Ответ можно найти в способе, при помощи которого болгары определяют «победителей» и «проигравших» в переходный период: путем противопоставления «политики – обычные люди». Несмотря на произошедшее за последние 25 лет расслоение общества, это противопоставление не экономическое, не поколенческое, не этническое, а чисто политическое. Оно создает ощущение формирования «класса летящих по скоростной трассе», на которых не распространяются законы и правила, и «класса пешеходов», причем пути этих двух классов не пересекаются.

Этим противопоставлением общественное мнение выражает свое ощущение фундаментальной проблемы перехода – провала реализации принципа верховенства закона, существования неэффективных и коррумпированных институтов, обеспечивающих злоупотребление властью.

Ряд политических феноменов недавней истории Болгарии показывает последствия этого процесса – постоянное и все более усиливающееся падение доверия к политикам и основным институтам представительской власти, политическая апатия, привыкание к покупке голосов избирателей, усиливающаяся роль популизма, играющего на недовольстве народа.

Убеждение и левых, и правых, людей с высоким и низким социальным статусом заключается в том, что переход облагодетельствовал в первую очередь политиков и преступников. Именно по этой причине сегодня его в равной степени «недолюбливают» и слева, и справа.

Не только данный опрос, но и все анкетирования последних лет показывают, что после 25 лет трансформаций, после выборов 9 составов парламента и 15 правительств неизменно самыми проблемными сферами остаются здравоохранение, судебная система, безопасность, экономика и сельское хозяйство. Если люди и отмечают некоторые успехи и перемены к лучшему по сравнению с периодом до 1989 года, то это в основном касается развития средств массовой информации и инфраструктуры. Хотя есть небольшие нюансы в оценках, исходящих от разных социальных групп, в целом мнения весьма схожи. Пессимизм, надолго охвативший болгарское общество, и чувство проигрыша в годы перехода почти полностью стерли из его сознания ощущение кардинально новой социальной атмосферы в первые постсоциалистические годы.

В опросах НЦИОМ за 1990-1997 годы можно найти по крайней мере три фундаментальных отличия по сравнению с нынешними общественными настроениями.

• Во-первых, тогда существовала широкая поддержка перехода к рыночной экономике, конкуренции, экономическим и политическим реформам, даже в тех областях, где большинство населения не имело прямого интереса. Например, сторонников реституции в 1992 г. было 54% (противников – 19%, затруднились ответить – 27%), хотя лишь 9% населения указали, что на тот момент имели прямую заинтересованность и личную выгоду от этой реформы. В то же время 63% поддерживали приватизацию в той или иной ее форме (14% были против, 23% затруднились ответить). Сегодня нет практически ни одной сферы, где необходимость реформ встретила бы такую высокую поддержку. Это произошло потому, что во многих из этих областей «реформы» зашли в тупик и были дискредитированы еще до своей реализации.
• Во-вторых, если в 1990-е годы среди многих сторонников Болгарской социалистической партии преобладали страхи, вызванные неуверенностью в будущем, политикой «шоковой терапии», обнищанием, рыночной экономикой и отказом от социализма, то среди городских жителей и более молодых граждан с правыми взглядами преобладали оптимистические ожидания: конкуренция, свобода, инициатива, процветание были ключевыми словами для этой части болгарского общества.
• И в-третьих, в первые годы перехода, несмотря на кардинальные различия во взглядах и острую политическую конфронтацию, существовала большая степень доверия к представительным институтам, правительству и политикам. Об этом свидетельствовал высокий процент голосовавших на выборах, интерес к политическим дебатам и участие в них, опросы того времени, показывающие степень одобрения основных институтов в рамках немыслимых сегодня 50-60%. При этом в начале 1990-х годов значительная часть людей не имела четких представлений, каким образом можно построить будущее общество благоденствия (ни масштабы изменений, ни способы их реализации не казались им ясными и последовательными), однако в начале перехода общественная энергия и желание перемен казались общими и подчиненными четко определенной цели – развитию демократического общества и рыночной экономики.

Сегодня же большинство болгарского населения живет с чувством обманутых ожиданий. Сравнение между ожиданиями и реальностью лежит также в основе оценки успехов и неудач перехода.

Результаты показывают почти ту же картину – успехи в открытии Болгарии внешнему миру и провалы в сфере трансформации внутри страны.

Анализ общественного восприятия неудач ясно демонстрирует, что они делятся на две основные группы: экономические (безработица, инфляция, банкротства банков), а также политические и институциональные (коррупция, преуспевание силовых группировок, подчинение государства олигархам). При этом различные социальные группы акцентируют внимание на разных сторонах неудач: люди с более низким уровнем образования, доходов и социального статуса называют прежде всего экономические просчеты и коррупцию, а лица с более высоким образованием и социальным статусом, также указывая на коррупцию, говорят и о неудачах в развитии демократического государства и его институтов. Тем не менее в целом они описывают две стороны одной медали. В результате попрания принципа верховенства закона, несовершенства государственных институтов и некомпетентности администрации общественные ресурсы перераспределяются таким образом, который не только не гарантирует процветания, но и порождает всеобщее чувство неравенства и потери смысла существования. Неудивительно в этом контексте, что общий баланс мнений болгарского общества по поводу переходного периода также отрицателен.

При этом позитивные и негативные оценки перехода находятся в различном соотношении, с одной стороны, у лиц свободных профессий (23% к 47%), администрации (17% к 47%) и частных собственников (12% к 42%), и, с другой стороны, у безработных (3% к 58%), пенсионеров (10% к 71%) и рабочих (8% к 53%). Эти различия в оценках соответствуют, как правило, личным и семейным жизненным траекториям за истекшие 25 лет. Например, лишь каждый десятый респондент, представляющий лиц свободных профессий или частный бизнес, признает, что в целом его семья «проиграла» за годы перехода, в то время как каждый четвертый считает себя «выигравшим» (24% для обеих групп).

Радикально отличаются результаты опроса пенсионеров и безработных. В этих двух группах считающие себя «выигравшими» – редкость (соответственно 6% и 1%), а большинство видят свое место среди «проигравших» (48% и 41%).

Таким образом, образование, социальный статус и профессия сильно влияют на различия в оценках перехода, в то время как политические предпочтения – в меньшей степени.

Во всех случаях идеологические ориентации влияют на общую оценку переходного периода гораздо меньше, чем на оценку социализма и на ожидания начала 1990-х годов.

На основании проведенного анкетирования социологи пришли к выводу, что массовая негативная оценка переходного периода не означает тем не менее отрицания целей перехода. Исследование ясно показывает, что люди не отказались бы от достижений последних 25 лет. Однако интуитивным, повседневным способом они нащупали суть проблемы: болгарские граждане обвиняют не конкретного политического деятеля или правительство, не левую или правую политику, а плохо функционирующую государственную машину, которая преуспела лишь в высасывании ресурсов из общества, а не в создании механизмов, гарантирующих соблюдение законности, поддерживающих профессионализм и честность.

 

Валева Е.Л. «Мифы и память о социализме в Болгарии», 2015 г.