Ученые давно установили, что истоки современных славянских народов уходят в глубокую древность и что связаны они со значительно меньшей по размерам изначальной территорией. Древнейшую территорию формирования славян как особого этноса называют славянской прародиной.

---

Между тем мы никогда не сможем с большой долей определенности установить, гдé же было первоначальное, исходное место формирования того или иного этнического сообщества, поскольку речь идет о событии, отдаленном от нас на многие тысячи лет.

Древнейшие места обитания славян располагают только в Европе и к тому же на территориях, так или иначе соседствующих или же расположенных не столь далеко друг от друга. И тем не менее разнобой в установлении конкретных ареалов обитания достаточно велик, а это значит, что проблема так и остается нерешенной и что мы можем говорить лишь предположительно о первичных местах формирования славян как особой этнической общности. С единственной лишь разницей: одним гипотезам, учитывая приводимые в их пользу доказательства, мы можем доверять больше, другим – меньше либо вовсе никак.

О славянской прародине стали размышлять еще в древности – об этом мы знаем по летописям, затем этот интерес передался средневековым авторам. Попытки научно осмыслить вопрос предпринимаются лишь с конца XVIII – первой половины XIX веков.

За более чем два века были выдвинуты десятки гипотез, большинство из которых сразу или же с течением времени были отвергнуты, иные вызывали интерес на протяжении длительного времени. В настоящее время актуальными можно считать по крайней мере висло-одерскую, среднеднепровскую и дунайскую (дунайско-балканскую) гипотезы.

1. Висло-одерская (одрская) гипотеза прародины славян

В известной степени висло-одерская гипотеза прародины славян противостоит среднеднепровской гипотезе и в то же время соприкасается с нею в некоторых вопросах. Ее истоки восходят к концу XVIII века. Интенсивно эта гипотеза стала разрабатываться в 20-30-е годы XX века: земли между реками Висла и Одра объявляются исконно славянскими. Основные представители гипотезы – это польские ученые: Ю. Костшевский, Я. Чекановский, М. Рудницкий, К. Яжджевский, Л. Козловский, Т. Лер-Сплавинский и другие. Со времен СССР эту точку зрения отстаивали археологи Ю.В. Кухаренко, В.В. Седов, языковед В.В. Мартынов.

Сторонники висло-одерской гипотезы используют данные различных наук – археологии, антропологии, языкознания, палеоботаники и т.д. Наиболее полно сущность этой гипотезы изложил Т. Лер-Сплавинский в книге «О происхождении и прародине славян» (1946 год). Опираясь на археологические данные, Т. Лер-Сплавинский таким образом представил этапы формирования славян:

• до II тыс. до н.э. Северо-Восточная Европа (до Силезии и Поморья) была заселена финно-уграми, создателями так называемой культуры гребенчатой керамики;
• со II тыс. до н.э. из Центральной Европы на восток двигаются племена культуры шнуровой керамики (до Среднего Поволжья и Северного Кавказа) – одна из групп индоевропейских племен;
• финно-угры и индоевропейцы, взаимодействуя, формируют балтославян (прабалтов), создавших в середине II тыс. до н.э. Лужицкую культуру, которая в основе принимается за славянскую, поскольку у славян и у носителей этой культуры совпадают форма и приемы строительства жилищ, места поселений, погребальные обряды (трупосожжение);
• наступает распад общности на праславян и прабалтов, причем славяне сложились как особая этническая группа к середине I тыс. до н.э. между Вислой и Одрой.

Лингвистические аргументы сводятся к следующему:

1. Бассейны Вислы и Днепра характеризуются общностью гидронимики, причем в районе Днепра те же самые гидронимы встречаются обычно в уменьшительной форме, то есть выступают с уменьшительными суффиксами, что является показателем вторичности и более позднего происхождения.
2. Наличие слова море во всех славянских языках свидетельствует о том, что славяне жили на берегу моря, а таковым могло быть только Балтийское, куда впадают и Висла, и Одра.
3. Наличие в праславянском языке заимствованных слов из древнегерманского, которые явились следствием длительных контактов, идущих от позднего праиндоевропейского языка, то есть с того самого периода, когда славяне отделились от него. Датируются эти контакты приблизительно рубежом двух эр.

В.В. Мартынов обращается к славяно-германским, славяно-италийским, славяно-кельтским и славяно-иранским контактам в пограничных с предполагаемой висло-одерской прародиной областях, полагая, что выделившаяся из индоевропейской общности протобалтская со временем распадается на западную и восточную ветвь балтов, а позднее из одной из них формируются «протославяне», т.е. славяне производятся от балтов.

Висло-одерская гипотеза вызывала и продолжает вызывать возражения, разумеется, тех ученых, которые разрабатывают или поддерживают иные точки зрения. Большое число противников у нее среди тех, кто отстаивает среднеднепровскую гипотезу. Их контраргументы сводятся к следующему:

• Топонимия висло-одерского ареала наряду со славянской содержит неславянские топонимы, не поддающиеся расшифровке.
• Слово море не только славянское, оно более древнее – восходит к индоевропейскому *mori/*mōri. Но например, в древнегерманском это слово обозначало не ‘море’, а ‘стоячая (пресная) вода, болото, болотистое место’.

2. Среднеднепровская гипотеза прародины славян

Эту гипотезу, противостоящую висло-одерской (хотя отстаиваемые ими «прародины» сопредельны), разрабатывают в основном восточнославянские ученые. К ней близки точки зрения, например, российско-немецкого слависта М. Фасмера о «припятско-волынской прародине», польских ученых Я. Розвадовского, обнаружившего на основе анализа гидронимов большой их процент славянского происхождения между Днепром и Двиной, К. Мошинского, пришедшего к следующему заключению: праславяне на рубеже двух эр жили на территории от Западного Буга до Среднего Днепра на востоке, на юге они занимали правобережные лесостепные просторы, а на севере – южную часть Белоруссии и северную Украину – на западе от Днепра.

С.Б. Бернштейн (1961 год) географически отметил местопрародины – среднее течение Днепра. Ф.П. Филин (1972 год) акцентировал внимание на территории между средним течением Днепра и Западным Бугом. Этот вариант славянской прародины можно назвать среднеднепровско-западнобужским. Однако главные аргументы Ф.П. Филина лингвистические. Он основывается на анализе состава и географического распространения некоторых слоев праславянской лексики. Это названия особенностей ландшафта, деревьев, животных, пресноводных, птиц.

Таким образом, делается вывод: «По предварительным данным праславянской лексики, праславяне занимали (по крайней мере, во второй половине I тысячелетия до н.э. – в начале новой эры) лесистые земли умеренного климата, обильные реками, озерами и болотами».

Именно такой ландшафтной зоной, по мнению автора, является Среднее Поднепровье, где произрастают анализируемые растения и водятся соответствующие животные. Отсюда, опираясь также на исследования польского ученого К. Мошинского Ф.П. Филин делает вывод о том, что праславянскому языку были чужды слова, обозначающие реалии степей, гор и морей, так как в большинстве своем они являются в славянских языках либо заимствованиями из других языков, либо возникли позднее. Все это аргументируется следующим образом:

• слово степь появляется в письменности только в XVII веке; по свидетельству О.Н. Трубачева, оно было заимствовано из языка ираноязычных племен юга России;
• слово поле является многозначным и его применение к степи неисконно;
• слово гора в праславянском языке имело, как считает автор, переносные значения либо является заимствованием;
• слово море имело первоначальное значение ‘болото’, ‘озеро’.

Таким образом, лингвистические аргументы создателей среднеднепровской гипотезы базируются исключительно на лексическом материале, возводимом к праславянской эпохе. Разумеется, только этого недостаточно для решения проблемы, отстоящей от нас многие тысячи лет назад. Среди прочих дискуссионным остается вопрос: знали ли все-таки праславяне о горах? О.Н. Трубачев еще в 70-е годы XX века писал, что ошибочно вычитать из того, что знали праславяне, горы и горный рельеф, ибо им были слышны и видны Карпаты даже со Среднего Поднепровья.

Слабым аргументом среднеднепровской гипотезы О.Н. Трубачев считает также отрицание древности степи, указывая на наличие названий степных птиц куропатки и дрофы, в основе которых лежат древнейшие праславянские корни.

3. Дунайская (дунайско-балканская, центральноевропейская) гипотеза прародины славян

Это самая старая гипотеза из всех существующих. Возникла она в раннем средневековье и отражена уже в древнерусской летописи «Повесть временных лет», которую приписывают летописцу Нестору и обычно датируют XII веком, хотя есть основания полагать, что составлялась она еще в XI веке, а может быть, и ранее.

Однако популярная в течение многих веков, эта гипотеза в начале XX века была объявлена устаревшей. «Точку» на ней поставил, объявил ненаучной, чешский археолог Л. Нидерле. В течение указанного века большинство исследователей высказывались о вторичности славян на Балканах, то есть об их заселении уже в историческое время – в IV-VII веках.

В «Повести временных лет» летописец сообщает:

«С незапамятных времен осели (сидели) славяне по берегам Дуная, где ныне Венгерская земля и Болгарская. И от тех славян разошлись по земле и прозвались своими именами…»

Следует, что по берегам Дуная славяне жили всегда. «Венгерская земля» – это историко-географическая область Паннония, заселенная славянами и другими индоевропейскими народами и колонизованная в конце IX века предками венгров; «Болгарская земля» – страна болгар на Балканах. Таким образом, речь здесь идет о сопредельном дунайско-паннонско-балканском ареале как о первоначальном месте проживания славян.

Примечательно, что в раннее средневековье были популярными легенды и мифы об исходе славян из Паннонии, то есть с юга на север, и, наоборот, с севера – на юг. Так, в XIII веке среди поляков и чехов была распространена легенда о славянском праотце Пане и его сыновьях Лехе (Ляхе), Чехе и Русе (Мехе), которые когда-то жили в Паннонии, после чего они вместе со своими соплеменниками двинулись на север и северо-восток: Лех отправился туда, где ныне Польша, Чех – где Чехия и Рус – где Россия.

О.Н. Трубачев возродил дунайскую гипотезу в работах 80-90-х годов XX века. Он считал, что «в ‘Повести временных лет’ Нестора написаны слова, которым навсегда суждено остаться краеугольным камнем теории славянского этногенеза». Где же он локализует прародину? В Центральной Европе, на Среднем Дунае и в Паннонии (Западная Венгрия).

Основная аргументация Трубачева – лингвистическая. Разумеется, он прибегает и к данным других наук. Так, он прислушивается к мнению археологов о том, что не существовало как общей, единой индоевропейской, так и славянской археологических культур. Однако не соглашается с утверждениями о том, что славянская материальная культура (памятники пражского типа) не древнее VI века н.э. Археологи обычно ищут непрерывную культурную преемственность, однако в бассейне Среднего Дуная, который был проницаем для всяческих, в том числе и культурных, влияний, ожидать такой непрерывности нет резона. Более того, по некоторым данным, славянская керамика поселений Великой Моравии VIII-IX веков, как и раннеславянская пражская керамика, изготовлялась в соответствии с римскими мерами жидких и сыпучих тел.

Наиболее весомым археологическим аргументом в пользу юга как исхода индоевропейских, а позднее и славянских племен является трупосожжение. Акт трупосожжения возник, без сомнения, на юге как мера против вспышек эпидемий. Его распространение к северу – дань прежде всего уже утвердившейся традиции.

Трубачев обращает внимание на надгробную надпись Мартина Бракарского св. Мартину Турскому (оба уроженцы Паннонии). Последний жил в IV веке и совершал христианские миссии среди славян Паннонии, что дает основание считать присутствие славян до указанного времени очевидным фактом.

Трубачев интересно использовал аргумент этнической памяти:

«Чем были вызваны вторжения славян в VI веке в придунайские земли и далее на юг? Может быть, толчок к ним дали устойчивые предания о древнем проживании по Дунаю? Может быть, тогда вся эта знаменитая дунайско-балканская миграция славян приобретает смысл обратного завоевания? Чем иным, как не памятью о былом житье на Дунае, отдают, например, старые песни о Дунае у восточных славян – народов, заметим, на памяти письменной истории никогда на Дунае не живших и в раннесредневековые балканские походы не ходивших?»

Действительно, почему летописец Нестор уверенно написал, что сидевшие на Дунае славяне именно оттуда расселились по разным землям?

В народной славянской традиции Дунай становится центром мира. В одних преданиях он оказывается райским местом: например, призыв Сына Божия в одной из песен середины XVIII века: «Гребите вниз по батюшки по тихому по Дунаю, от краю други до краю до небеснова до раю». Пересечение Дуная воспринималось как символ брака: мотивы Дуная в русском свадебном фольклоре, мотив выдачи замуж «за Дунай» в русской и польской фольклорной традиции и т.д. Кроме того, Дунай в некоторых устных народных традициях является также местом смерти и погребения.

В древнерусском (восточнославянском) эпосе XII века «Слово о полку Игореве» есть такие слова из известного «плача Ярославны» (в современном переводе): «На Дунае Ярославнин голос слышится, кукушкой безвестной рано кукует. «Полечу, – говорит, – кукушкою по Дунаю, омочу шелковый рукав в Каяле-реке, оботру князю кровавые его раны на горячем его теле».

 

Дуличенко А.Д. «Введение в славянскую филологию», 2016 г.