Во времена язычества существовало только народное пение. Источником пения в Средневековье было пение литургическое, то есть официально принятое католической церковью песнопение, которое исполнялось во время богослужения. Сначала разницы между литургическим пением и народным не было.

Впоследствии проблему церковного пения полностью решила аскетическая склонность св. Августина к тому, чтобы народ радостно произносил только одно «аллилуя». Так было в римских общинах, а потом и в романских странах, где римская традиция была очень сильной.

Конфликт возник только тогда, когда христианство проникло в германские и славянские страны, где не было традиции литургического пения, и народное пение нельзя было совместить с литургическим. Народное пение преследовалось как признак язычества. Народ должен был участвовать в литургии, повторяя лишь одно «кирие».

Церковь ничего не предлагала взамен: миссионеры принуждали народ к тому, чего он совсем не мог понять. Уже сама латынь была ему чужой; такой же была и музыкальная сторона службы. Возник острый конфликт: народ не мог усвоить латыни, духовники же не могли ни отказаться от нее в католической церкви, ни пойти на расширение канона церковного пения новыми литургическими песнями. В результате народ фактически не участвовал в церковном пении.

Надо отметить, что главной причиной устранения народного пения из церкви было распространение ереси. Дошло до того, что в католической церкви могли петь только каноники и только по установленному для церковного пения канону песен – так называемому Римскому антифонарию. В оправдание таких мероприятий тенденциозно толковались слова св. Павла о том, что mulier taceat in ecclesia (женщина в церкви да молчит), и в особенности сентенция св. Августина, гласившая, что язык убог для выражения божественного существа и поэтому лучше в радостном воодушевлении поклоняться ему без слов.

На развитие народной религиозной песни в Чехии большое влияние оказывали религиозные секты, а позже немецкая колонизация на востоке. В то же время песни сект не оказали непосредственного воздействия на реформационное движение у славян. Немецкая колонизация, которая началась в начале XIII века, принесла в Чехию моду на немецкую рыцарскую песню. Это содействовало росту значения народного пения в Чехии. Однако рыцарские песни были здесь чужим явлением, они не культивировались на чешском языке.

Во время царствования Яна Люксембургского (1310-1346) в Чехии нарастает французское влияние. В отличие от немецкой французская музыка была независимой от литургического пения и со времен моды на трубадуров оставалась под сильным влиянием народной музыки.

Ян Люксембургский

Реформационное движение в Чехии началось программой морального обновления и, между прочим, провозглашало необходимость усовершенствования литургического пения, которое тогда находилось в состоянии мнимого расцвета. В те времена в Чехии пелось много и с участием многих певцов. На этом фоне были заметны все недостатки литургического пения и в особенности факт, что и духовники и певцы слишком мало внимания уделяли богослужению, в церкви вели себя не так, как полагалось, пели небрежно.

В конце XIV века в Чехии у духовенства из университетских кругов стало зарождаться национальное сознание. Это имело решающее значение для судеб религиозной песни. Переломным моментом считается выступление Яна Гуса. В Вифлеемской часовне звучали не только проповеди Гуса, но и пение на чешском языке. Одним словом, чешский язык стал языком литургии, а народное пение получило преимущество перед литургическим.

К четырем старинным чешским религиозным песням (только две из них «Hospodine, роmiluj nу» и «Buog vsemohuci» можно было петь в церкви, две другие – «Svaty Vaclave» и «Jezu Kriste, stedry knize» не исполнялись в храме) присоединяется множество других.

Ян Гус утверждал, что музыка облагораживает человека, пение, подобно самой лучшей молитве, обладает великой интегрирующей и моральной силой.

Поэтому он считал, что пение в церкви должно быть разнообразным и понятным, в связи с чем сам объяснял латинские литургические тексты. По мнению Гуса, душа человека должна обращаться к богу с молитвой краткой, легко запоминаемой. Такой же краткой должна быть и песня, отражающая, как в зеркале, душу народа. Эти рассуждения привели Гуса к подлинно народной песне, которая отвечала таким требованиям.

После 1419 года в Чехии наблюдается бурное развитие религиозной песни – возникли заутренние песни, превосходные с художественной точки зрения, плоды чешской религиозной поэзии XV века.

В развитии реформационной песни большую роль сыграли табориты – радикальное крыло движения Яна Гуса, прежде всего Ян Чапек, автор известной чешской гуситской песни «Ktoz jsu Bozi bojovnlci». Традиция Гуса, обогащаемая также его творчеством, сопутствовала чешской реформационной народной песне до последних лет ее бытования.

Культивирование нового пения было характерно для всех реформационных направлений XV-XVI веков. Оно приняло огромные размеры. Этому способствовали внутренние общественные процессы. Чешская реформационная песня оставалась живым явлением, укрепляла свои специфические черты и достигла зрелости в творчестве «Чешских братьев».

Создание религиозной песни на национальном языке означало освобождение от влияния духовенства, демократизацию церковных правил, распространение реформационных идей в народном коллективе, его активное участие в движении, а в результате национальный характер литургии; и всей церковной жизни.

Народная реформационная песня явилась художественным выражением реформационного движения и очень эффективным средством пропаганды, воспитания, организации и дисциплины, укрепления религиозных групп и объединений. Позже она стала страшным военным оружием, не утрачивая при этом религиозного характера.

И в художественном отношении реформационная песня отнюдь не была примитивной, напротив, представляла собой высший уровень словесного и музыкального искусства. Чешская реформация сыграла положительную роль и в области языка. Здесь имеется в виду замена в литургии латинского языка национальным, что случилось впервые в западном христианском мире. Утверждение национального характера литургии имело громадное значение, ибо нанесло удар, казалось, незыблемым правилам римской католической церкви в славянских странах. Художественное пение достигло здесь высот совершенства полифонического пения того времени, на котором чешская специфика оставила свой отпечаток. «Чешские братья», провозглашая простоту, достигли совершенства в жанре как одноголосной, так и многоголосной песни.

Изобретение печати в конце XV века способствовало не только распространению разного рода литургических песенников, но также формированию жанра литургической песни. Таким образом возникла своеобразная литература, не известная в других странах Европы. Главную роль здесь сыграли «Чешские братья», не имевшие себе равных в организации издательской деятельности и в подборе песен. Об их внимании к религиозной песне свидетельствует работа Яна Благослова «О новом канционале», представляющая ценный источник для изучения истории религиозной песни в Чехии.

После первых попыток составления песенников, сделанных В. Мижинским и Люкашем, появился большой сборник религиозных песен (свыше 500 текстов), подготовленный Яном Рогом и изданный в Праге в 1541 году под названием «Pisne chval Bozskych, Pisne Duchovnie Evangelitske znovu prehlednute zpravene a zhromazdene».

В 1561 году благодаря усилиям Яна Благослова был напечатан замечательный богословник, известный как шамотульский канционал. В нем помещено 715 песен, из которых две трети перепечатано из сборника Рога, остальные – это песни Яна Благослова и Яна Августа. Из позднейших перепечаток этого сборника внимания заслуживает издание, подготовленное Я.А. Коменским.

Сильное влияние чешская реформация оказала на Германию и Польшу. Проникновение в Германию чешской религиозной песни еще до начала немецкой реформации с исторической точки зрения является более интересным, чем после выступления Мартина Лютера, который широко распахнул дверь перед этим явлением. Он рано оценил значение народного пения и начал пропагандировать немецкую литургию, в использовании которой могла участвовать вся религиозная община. Лютер был автором свыше 30 песен, и в них отразилось сильное влияние чешской реформации.

С чешской религиозной песней Лютер соприкоснулся благодаря силезцу Михалу Вейсу, который издал в Чехии, в местечке Млада Болеслав, немецкий богогласник для «Чешских братьев» немецкого вероисповедания, проживавших в Фульнеке и Ланшкроуне. Из этого сборника Лютер заимствовал 11 песен, напечатав их в своем песеннике, изданном в 1545 году. Сборник Вейса проник в Германию и переиздавался там два раза. После смерти Вейса по заказу «Чешских братьев» Ян Горн, известный раньше как Ян Рог – автор упомянутого выше сборника чешских религиозных песен, издал в Нюрнберге новый немецкий богогласник. Этот песенник переиздавался в Германии несколько раз, пока не вышел из печати немецкий перевод шамотульского канционала, который в свою очередь тоже переиздавался многократно, вплоть до начала Тридцатилетней войны. Все это свидетельствует о большой популярности песенников «Чешских братьев» в лютеранском мире. Кроме того, сотни песен из названных сборников включались в издаваемые в Германии протестантские песенники.

В Польше в первой половине XV века из многих вероисповеданий, которые сюда проникли, самое широкое распространение среди шляхты получил протестантизм (в Короне) и кальвинизм (в Литве). Однако самой сильной некатолической группой были в Польше «Чешские братья». Они укрепились благодаря образцовой организации школ и хоров и литературной деятельности. «Чешские братья» проводили широкую работу в области организации церковного пения. Чешская религиозная песня исполнялась на польском языке, вследствие чего она начала быстро распространяться в Польше. Усваивали ее сторонники «Чешских братьев», число которых постепенно увеличивалось. Одновременно начали появляться переводы чешских религиозных песен на польский язык.

Реформация обращала большое внимание на проповедование слова божия на языке, понятном народу, и возможно более активное участие хора в богослужении. Для того чтобы церковная жизнь могла развиваться и нужны были песенники.

М. Басай «Чешская реформационная песня (ее европейское значение и распространение в Германии и Польше)», 1985 г.