Главной формой заключения брака у лужичан в XIX веке была свадьба. Свадьбе же предшествовали посиделки, гадания, сватовство, помолвка, подарки и многое другое.

---

Сватовство

Свадьбе (верхнелуж. – kwas, swadba – «квас», «свадба», нижнелуж. – swaiba – «сважба») предшествовали сватовство (верхнелуж. «вуглади», нижнелуж. «вуглиеди», «углиеди») и помолвка  («слуб», «злуб»).

Парень, решивший жениться, прежде всего говорил со своими роди­телями. Те, руководствуясь практическими соображениями (социальным статусом семьи предполагаемой невесты, ее материальным положением, а также прилежанием и деловитостью самой невесты), одобряли его выбор или отвергали. Случалось, что родители могли и вопреки желанию сына заслать сватов.

В случае согласия родителей с выбором сына парень шел свататься сам или вместе со старшим женатым другом, особенно если, девушка была из другого селения. Если парень был не очень уверен в положительном ответе, сват (druzba, с XIX века – braska – «дружба», «брашка»; нижнелуж. pobratr, raziiel – «побратр» (названый брат), «разииел») шел один, причем в первый раз тайно (в темноте), чтобы никто не знал. Придя в дом невесты, он начинал разговор о том, не продается ли у них что-либо из скота или зерно, и лишь постепенно давал понять отцу невесты, зачем он пришел на самом деле. Иногда ему приходилось ходить несколько раз, пока он не получал более определенный ответ.

В случае благосклонного решения сват приходил уже вместе с женихом. Тем временем родители девушки наведывались в дом жениха без предупрежде­ния, чтобы ознакомиться с его хозяйством. Если они были удовлетворены увиденным, то затем происходило официальное сватовство, девушка да­вала согласие на брак и назначался день помолвки.

Помолвка

В XVIII веке помолвка состояла в том, что отец девушки соединял правые руки жениха и невесты и просил у бога благословения. Данного согла­сия и рукобития было достаточно, обычай обмена кольцами при помолвке проник к лужичанам позднее из немецких городов, а в Нижнюю Лужицу – лишь после Первой мировой войны.

В XIX веке зажиточные крестьяне устраивали шумные пышные помолвки, однако большая часть людей менее состоятельных справляла помолвку вечером в тихой семейной обстановке.

Перед тем как жениху отправиться из родительского дома, сват в Верхней Лужице обращался к присут­ствовавшим с речью, в которой он просил родителей жениха и родственников дать согласие на помолвку. Получив согласие, он просил собрав­шихся, и прежде всего родителей жениха, его братьев и сестер, крестных, друзей и соседей простить жениху те обиды, которые он им когда-либо причинил. В знак того, что они простили ему, все подходили к жениху в обменивались с ним рукопожатием.

Сват от имени жениха благодарил родных за оказанную ему любовь и все доброе и отправлялся со свитой к невесте, где снова официально сватал ее, и, лишь получив удовлетвори­тельный ответ, он входил во главе процессии в дом и просил отца невесты привести ее. Затем сват обращался к жениху и невесте с речью, в кото­рой напоминал им о том, что их ожидает, об их обязанностях в браке, и спрашивал их, действительно ли они хотят быть помолвленными. По­лучив их согласие, он обращался к родне невесты с тем же вопросом.

Когда родственники невесты давали согласие на помолвку, сват спрашивал отца невесты, доволен ли он свидетелями или нужны еще другие.

Когда наконец все было решено, он соединял руки молодых и благослов­лял их. После этого помолвленный («слубеньц»), за ним помолвлен­ная («слубсньца») и присутствовавшие садились за стол и начиналось угощение. Во время обеда отец невесты публично сообщал, что он дает дочери в приданое («помоц»), а его будущий зять говорил, как он распорядится им.

После обеда жених со своими спутниками уходил домой. В некоторых местах, однако, сохранялся обычай, согласно которому помолвленные проводили ночь вместе.

После помолвки невеста и жених все больше отходили от общества своих холостых сверстников. В знак того, что они помолвлены, менялись даже отдельные элементы костюма. Так, невеста уже не имела права носить красные ленты.

Подарки

Девушка готовила приданое и подарки жениху и его родне. В Нижней Лужице невеста, согласно старому обычаю, дарила жениху сшитую ею вручную полотняную рубаху, а также черный шелко­вый галстук, белый носовой платок, иногда еще белый жилет. Жених дарил невесте чулки, туфли, платок, чепцы, ленты, передник. Он одаривал также родителей невесты.

В Шлайфе жених и невеста после помолвки отправлялись на ярмарку (gromadu kupowac – «громаду куповач») покупать различные подарки, благодаря чему их помолвка приобретала широкую известность.

Подарки невеста передавала жениху за день до венчания через его братьев или сестер, чтобы он надел их в день свадьбы. Этот взаимный обмен подарками рассматривается как брачный залог, как знак но­вой связи.

Три предшествовавших свадьбе воскресенья

В три предшествовавших свадьбе воскресенья в церкви было оглаше­ние (верхнелужиц. – pripowedanje, «приповеданье», нижнелужиц. – zapowedanje, «заповеданье»). Жених теперь назывался «чесны млоды гольц», невеста – «чесна млода голца», «кнежна», если о них нельзя было сказать ничего плохого.

В воскресенье второго оглашения жених с невестой должны были идти в церковь к причастию и одновременно к так называемому экзамену невесты. Священник должен был убедиться в том, что обрученные знакомы с обязанностями, которые налагает на них брак. При первом и последнем оглашении они не должны были находиться в церкви.

В лужицких землях, входящих в состав Пруссии, священникам запрещалось венчать молодых серболужичан, если они не знали немецкого языка.

За неделю до свадьбы в Нижней Лужице и за одну или за две-три недели в Верхней Лужице приглашали гостей. У верхних лужичан гостей, число которых варьировало от 70 до 150 человек и даже до 400 человек, приглашал па свадьбу сват, а в Нижней Лужице гостей приглашали два холостых друга жениха, которых назы­вали towaris («товариш») или podruzba («подружба»), один из них назывался «большой», «старший», другой – «малый». В Шпреевальде жених с невестой приглашали гостей сами. В Еншвальде гостей из своей деревни пригла­шали родители жениха и невесты, а из других солений – холостые друзья жениха.

Окончательными знаками дружбы в Верхней Лужице была трость (braskou kij – «брашков кий»), украшенная лентами, треуголка (в конце XIX века – цилиндр), также украшенная лентами, и зеленый или красный платок в левом кармашке. В первой половине XIX века сват на шляпе носил прикрепленный веночек из искусственных цветов с красными шел­ковыми лентами, полученный им от невесты.

В Нижней Лужице если гостей ехали приглашать верхом (у богатых – на вороных конях), то поверх черного платья свата от правого плеча к левому бедру повязы­вали шарф из белого (кое-где синего) тика. Шарф завязывали узлом, в котором укреплялся меч.

Если же приглашавшие шли пешком, то сват шел с камышовой тростью с большим белым набалдашником, его цилиндр был украшен бели-красными лентами.

Когда сват входил в дом к приглашаемым (среди них в первую очередь были крестные родители), он после приветствия трижды ударял мечом или тростью об пол и лишь затем обращался к ним, предварительно высказав в их адрес комплименты, со следующей речью:

«Мы посланы сюда почтенным жени­хом и почтенной невестой и их родителями. Они просят Вас быть их гос­тями на свадьбе и прибыть в дом уважаемого жениха (уважаемой невесты) в будущую субботу в восемь часов на маленькую трапезу. После нее от­правимся мы, приглашенные гости жениха, в дом невесты. Там нас поприветствуют и мы выпьем по стаканчику пива. Оттуда мы пойдем в бо­жий дом к венчанию. Затем отправимся в дом невесты на большой обед. Там мы будем есть и пить и веселиться, но при этом не забудем и люби­мого бога. Если даже нам там ничего не подадут, то мы все же получим там кусок хлеба и солонку, за это мы также будем благодарны любимому богу. Дайте нам теперь ответ, который мы передадим тем, кто нас послал».

Приглашая, прежде также говорили о том, сколько дней будет длиться свадьба. Во многих местностях текст приглашения в конце XIX века был короче. В словах о хлебе и соли можно увидеть проявление показной скромности (как и в приглашении немцев «на ложку супа») и характерной в то же время общеславянской черты встречать гостей хлебом-солью.

У лужичан не было вечеринки накануне свадьбы, она была заим­ствована у немцев в конце XIX века. Однако у них были, по всей видимости, соответствующие обычаи: вечером перед свадьбой подруги невесты пели под ее окнами светские и духовные песни, за что их угощали пирогами, пивом и водкой. Парни же стреляли, шумели и били горшки о дверь дома невесты. Считали также, что, чем больше черепков, тем больше будет в браке счастья.

За три дня до свадьбы начиналась подготовка к свадебному пиру; забивали скот, пекли хлеба и пироги (ведь, по обычаю, каждому гостю надо было дать с собой по пирогу). Невеста и жених не должны были присутствовать при забое скота и есть до свадьбы его мясо, иначе в их хозяйстве плохо будет водиться скот. Приглашенные на свадьбу за два дня до нее посылали в дом, где будет свадьба, молоко, масло, творог, сыр. Прежде всего об этом заботились крестные матери: они посылали по пять фунтов масла, сбитого в виде фигурок петуха, наседки или яг­ненка.

В конце XIX века, кроме съестных припасов, в подарок приносили и предметы домашней утвари. У лужичан-католиков служанки или слуги несли крынку (krinka – «кринка»), набитую маслом, отчего и устраиваемая пирушка для принесших масло служанок называлась kriniki – «кринчки». У протестантов кринчки не устраивали, у них угощали на дворе во время свадьбы детей, прислугу и нищих пирогами с пивом.

 

«Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы». Лужичане (Т.Д. Филимонова). М.: Наука, 1988