В свадебном ритуале лужичан к XX веку сохранилось множество обычаев и обрядов магической направленности, различных суеверий, поверий.

Свадьбы обычно справлялись перед уборкой урожая или осенью.

Предпочтительными свадебными днями у верхних лужичан (особенно у католиков) был вторник, у нижних лужичан – суббота, в Шпреевальде и Шпремберге – пятница; избегали четверга, который считали несча­стливым днем, а также новолуния, ибо тогда, по поверью, у новобрачных не будет детей. Наиболее благоприятным для заключения брака считали время первой фазы луны.

В первой половине XIX века свадьба длилась от двух до восьми дней, чаще, однако, лишь два-три дня: первые два дня праздновали в доме невесты, третий – в доме жениха. В день свадьбы гости жениха собирались в его доме, гости невесты – в доме ее родителей. Свадебным торжеством руководил брашка (сват), у ниж­них лужичан – побратрж (тоже сват), самое главное лицо свадебного торжества после жениха (novozenja – «новоженья») и невесты (njewjesta – «ньевьеста»).

Прежде это был обычно друг жениха, к концу XIX века в Верхней Лужице им чаще стал профессионал, хорошо знавший обычаи и обладавший красно­речием и остроумием.

В качестве подружек невесты (дружка) у евангелистов Верх­ней Лужицы были две девушки (родственницы жениха), у католиков – шесть (три – из родни жениха, три – из родни невесты). При больших богатых свадьбах их число было неограниченно. В Нижней Лужице наряду с дружкой действовали еще psidruzka, towariska, swaska – «псидружка», «товаришка», «свашка» (родственницы невесты). Мужские им аналогии – дружба, псидружба (также называемый други дружба, подружба, товарищ), swat (сват), в Шлайфе – дружба и два zagoley («заголцы»).

В качестве опекунш новобрачных в Верхней Лужице действовали две замужние женщины («слонка»), чаще всего крестные матери. В Нижней Лужице эту роль исполняла «бабка» (старая женщина из родни), которая сидела на невестиной повозке сзади и не сходила с нее даже во время венчания, занимая в это время место невесты.

После небольшой закуски в доме жениха сват прежде всего пред­ставлял гостей жениху, спрашивал его, не отказывается ли он от своего намерения, и затем обращался к собравшимся со словами:

«Мои дорогие, я прошу Вас, чтобы вы присоединились к нам двоим и стали нашими верными спутниками. Далее прошу я вас от имени уважаемого жениха, не хотите ли вы простить его от всего сердца, если он когда-то причинил вам какую-либо неприятность». Затем он обращался к жениху: «Теперь, дорогой жених, прощайся со своим дорогим отцом, своей любимой ма­терью, братьями, сестрами, крестными, друзьями и соседями, попроси у них прощения о всех своих промахах и поблагодари за всю оказанную тебе любовь».

Все эти речи сопровождались слезами родственников. После этого пели духовную песню и отправлялись в дом невесты. Если не­веста была из той же деревни, шли пешком, если из другой, то чаще ехали на повозках, а в Нижней Лужице плыли на лодках. В пути пели песни и издавали ликующие крики.

Если невеста была из другой деревни, то предварительно посылали туда двух послов к сельскому судье узнать, нельзя ли чужим мужчинам прибыть в их деревню. Судья отвечал согла­сием при условии, что они честные, добрые люди, будут беречь стариков и детей.

Однако не так-то просто было попасть в деревню. Путь про­цессии преграждали жердь или жгут, сплетенный из цветных лент, же­них должен был выкупить право проезда, заплатив деньгами или вином.

Двор невесты в Верхней Лужице был открыт, но двери и окна дома закрыты. Начинались длительные переговоры. Сват стучал в дверь, в ответ не раздавалось ни шороха. Он стучал все настойчивее, пока не появлялся наконец отец невесты и не спрашивал, что им надо. Тогда сват требовал выдать ему невесту. Несколько помедлив, отец невесты якобы шел навстречу желанию свата и приводил старуху (ложную невесту). Сват оглядывал ее со всех сторон и заявлял, что это не настоящая невеста. Затем приводили девочку и так продолжалось до тех пор, пока не появлялась невеста в свадебном облачении.

После длинных степенных речей, с которыми сват обращался к невесте и ее родителям, указывая на обязанности и трудности, которые ждут ее в браке как будущую хо­зяйку, он от ее имени, как прежде от имени жениха, прощался с ее родителями и родственниками.

В Нижней Лужице на порог дома невесты часто клали топор и метлу, а сват у подружки невесты должен был не­весту выкупить.

Наконец садились в повозки и направлялись в церковь. Жених и невеста ехали в разных повозках. Невесту к венчанию сопровож­дали два почетных слуги (swataj – «сватай») безупречной репутации, две подружки и две посаженые матери. Все возницы имели цветные платки в петлице и букетики на шляпах; на шеях лошадей были колокольчики, цветы и букеты. Каждый возница старался ехать как можно быстрее.

У лужичан-католиков гости жениха и гости невесты встречались только у церкви.

Когда свадебный поезд прибывал к церкви, процессия выстраивалась в следующем порядке: впереди шел сват с жезлом в руке, за ним не­веста в сопровождении двух почетных слуг – сватов, затем слонка и да­лее товаришки (ближайшие подруги невесты, часто ее родственницы). Затем шли жених, его посаженая мать, две подружки и два его товарища, за ними остальные парни и т.д. В некоторых местах невесту за руку вел в церковь сват.

В Хоейрсверде в цер­ковь входили только жених с невестой и два свидетеля. У католиков в сва­дебной процессии не должна была идти ни одна женщина, кроме входя­щих в свиту жениха и невесты.

«Брак у народов Центральной и Юго-Восточной Европы». Лужичане (Т.Д. Филимонова). М.: Наука, 1988